Мертвое, побитое временем поле, пробивающаяся сквозь бетон и асфальт трава, легко крошащая то, что у людей принято считать прочным, и покореженные силуэты железных монстров в предрассветном мареве. Свалка… Все это выглядело завораживающе. Вольный сталкер Матвей шел по свалке и поглядывал на КПК. Хоть и ходил он тут много раз, но в Зоне каждый раз по новому, торная тропинка может оказаться погибелью зазевавшемуся путнику. Время от времени трещал счетчик Гейгера, предупреждая о раскинувшихся по сторонам пятнах радиации. Матвей пришел на свалку в надежде поживиться хабаром, хоть он и знал, что здесь все уже давно обшарено и ничего путного найти не удастся… Однако идти одному в Темную долину, а тем более дальше у него не было сил и возможности. Старый потрепанный комбинезон, доставшийся по дешевке в лавке у Сидоровича, да видавшее виды ружьишко с перемотанным изолентой прикладом, не оставляли надежды на ходку в богатые хабаром места. Еще одной проблемой могли бы быть мародеры, однако осмотрев внимательно свалку, Матвей никого не заметил. В далеке завыли слепые псы. Наверное чернобыльский пес вывел свою стаю на охоту, мелькнуло в голове у Матвея. Он стал лихорадочно оглядываться в поисках убежища, где можно укрыться в случае нападения мутантов.
Путин посмотрел на панель отклика. "Артефактов тут нет. Да и что можно найти этим?" - подумал он. В ста метрах от него появилась стая слепых сабак. Настроение совсем испортилось. Путин достал свой АК74 и медлено пошел в сторону стаи. Псы залаяли сильнее и начали бегать кругами. Первые две пули полетели мимо, зато следующая попала в бок белой собаке. Мутанты начали атаковат и через пол-минуты все полеги. Сталкер начал срезать собачьи хвосты - "Ну хоть Сидоровичу продам". Тут он увидел торчашую из кустов руку. Путин подошел к телу. Это был труп в комбенезоне Заря с противогазом на голове. Рядом валялся пестолет Макарова. Путин осмотрел тело и обнаружил КПК. Последняя запись была звуковой: -Аномалии движутся! Скоро выброс! Не надо было снимать Велес с трупа - плохая примета! Эх была не была! Запомните сталкера Серого! "Велес - подумал Путин - последняя модель. В Зоне такие только у ученых есть." Под трупом действительно лежал детектор Велес. На нем не было ни царапины, хотя хозяин явно попал в трамплин. Самое удивительное было, что детектор работал!
По небу неспешно плыли кудрявые облака, словно в такт с неторопливыми мыслями смотрящего на них человека. Гид возлежал на нагретом солнцем вагончике и, закинув руки за голову, наблюдал за панорамой горизонта. Ленивый пофигизм буквально пропитал каждую клетку его тела, и пропищавшее о пришедшем сообщении ПДА, было намеренно проигнорировано. Когда сигнал повторился, сталкер вздохнул и, нащупав коммуникатор, прочёл присланное и продублированное Слоном сообщение: «После обеда будет Рыба. Готовь крючки». Гид зафиксировал электронное табло с цифрами 11:26 и сел, затем подгрёб к себе рюкзак и нащупал рукой ремень винтовки. Потом осторожно спрыгнул с вагона и полез на водонапорную башню. Там он поёрзал, удобно устроившись, и принялся терпеливо ждать. Григорий Сомов по кличке Рыба был курьером, сталкером тёртым и крайне осторожным. То, что Слон узнал о маршруте, а теперь и о времени движения этого калача, было сродни чуду. И за это чудо Гид отдаст половину добычи. Зачем рисковать, лазая в аномалии в поисках артефактов, если можно перехватить за раз целый Клондайк. Конечно, есть шанс получить пулю между ушей, или долго подыхать в руках людей, чей хабар несёт курьер, но как говорится, кто не рискует, тот Сидорович.
Шло время. Хантеры, как и сталкеры, стали объединяться в кланы. Мы стали организованной группировкой. Но если у сталкеров объединение основывалось по большому счету на дружбе, наше объединение было кровавым замесом зависти, подлости, жадности и страха. Одна группировка поглощала другую, убивая лидера. К этому времени я уже порядочно устал грабить и убивать сталкеров и мечтал переметнуться на их сторону. Но путь к ним был заказан для меня – я засветился как матерый хантер, я участвовал в нескольких рейдах на базы ученых. Вернуться к нормальной жизни я уже не мог, потому что ничего не умел. А идти в органы или к криминалу не хотелось.
За годы хантерства я понял, что самым страшным мутантом и монстром является сам человек. Свои меня прозвали Химера. Потому что на лицо я нанёс татуировки с изображением змей. Не хочу сейчас вдаваться, почему я это сделал. Сам не знаю.
Мы уже имели все навыки сталкеров, пробирались в труднодоступные районы, имели необходимую для этого аппаратуру и снаряжение.
Я хочу рассказать, как я стал одиночкой.
После очередного выброса выяснилось, что на одном из участков наблюдается просто огромное количество артефактов. Атаман, наш очередной босс, с денежным блеском в глазах долго компостировал мозги нам, четверым, убеждая, что только мы можем добраться до зоны Х, потому что мы – "лучшие”. Когда он закончил, и мы вышли, к нему зашла следующая группа "лучших”.
Убить человека своими руками. Когда я первый раз убил человека, не помню, мне уже было за двадцать. Мы с братом зарабатывали на жизнь тем, что подстерегали одиноких сталкеров на выходе из опасных участков Зоны и забирали у них товар. Не потому, что нам нравилось мародёрство, а просто мы тогда ничего другого делать не умели, да и не хотели.
В Зоне, и только в ней можно найти действительно ценные, а иногда и бесценные Артефакты. Подумать только, за один неплохой Артефакт мы получали столько денег, за сколько наши родители надрывались несколько месяцев. Продавали всё Скину - старьёвщику. Этот покупал всё, от оружия и до осклизлых шкурок мутантов. Сказать, что такое занятие мне особо нравилось, не скажу, но идти работать на завод хотелось ещё меньше. Себя и себе подобных мы называли хантерами, охотниками на сталкеров. В народе же нас прозвали "грязными сталкерами” или же просто мародёрами.
Ранней весной два хантера гнали сталкера по прозвищу Аббат. Его взгляд не выказывал особой усталости, но взмокшие волосы, выбивающиеся из-под темно-зеленого шлема и посеревшее от пыли лицо и камуфляж говорили об изрядном марш-броске. Сапоги были перемазаны глиной настолько, что невозможно было разобрать их изначального цвета.
Пахло плесенью. Из открытых канализационных люков выветривались тошнотворные запахи тухлой воды. Кое-где уже стала пробиваться скудная растительность. Начинали набухать почками растущие прямо из выбитых окон домов чахлые деревца с уродливыми наростами. Теперь в этом городе обитали только крысы и мутанты.
Вот я уже и стою на границе с ней. Это – Зона. С того момента, как появилось это место на нашей планете, я мечтал побывать здесь. Много моих друзей давно ушли сюда. Некоторые – от безысходности, некоторые – для экстрима, а некоторые – вообще чтобы покончить с собой. Вот и я решил, наконец, совладать со страхом и отправился сюда. Тут я буду вести дневник. Ещё с детства у меня была хорошая (а может быть и плохая) привычка: я вёл дневник, записывал туда события каждого дня. Многие смеялись надо мной, говорили, что я девчонка. Но мне было по боку, что они там лопотали. Но что-то я заговорился. Нужно идти дальше. Блокпост пройти не сложно. Вон там и дырка в заборе. По телевизору говорили, что Зона надёжно охраняется и всё такое. Но это брехня. Ведь всем давно понятно, что деньги творят невозможное. Так что если кто-то и захочет сюда попасть – то уж попадёт, это точно. Я пожалел денег на проводника в Зону, потому что и так достаточно потратил на амуницию и прочие необходимые вещи. А в Зону, как говорят, большинство ходит тайком, вот через такие дырки в заборах.
Вот я стою уже по ту (для меня по эту) сторону забора. Руки влажные, даже ручка иногда выскальзывает. Писать неудобно. Всё жду, когда какая-нибудь тварь из-за куста выскочит. Говорят, что до лагеря новичков добраться не сложно, аномалий не будет. И мутантов.
На базе всё тихо и спокойно. Я сейчас спрятался в одном из разрушенных сельских домов, чтобы написать. А то ещё мало ли что, подумают, что я шпион. Я тут поговорил с главным, по кличке Волк, и он теперь меня тоже учить будет. Он мне и кличку дал – у них тут у всех клички – Шутник. Говорит, потому что я всё время шучу. Ну и ладно. Вроде не обидная, и достаточно. Солнце уже клонится к закату, поэтому пойду спать. Завтра мой первый рейд в Зону.
Стэлс. 1. Ночь стояла тёмная, собственной руки, сжимавшей ствол «Винтореза», без ПНВ не видно. Периодически, с разных концов свалки, раздавались жуткие вопли, рычание и чавканье мутантов. Несколько раз о себе напоминали аномалии, сжимая в свои смертельные объятия очередные жертвы, чей жалобный, прощальный визг или стон, громко звучал по близлежащей территории. Да, со слабыми нервами, в Зоне Отчуждения делать нечего. Ночью вообще лучше сидеть на базе, в схроне или в каком другом безопасном месте. В компании друзей, которые в случае опасности, прикроют спину. А если компания душевная, то и бутылочку не грех раскатить… Визг псевдо плоти, попавшей в «птичью карусель» вернул меня в реальность. Так и клиента можно прозевать. Я сплюнул вязкую слюну и, взяв лежавшую под рукой флягу, глотнул энергетика. Вторую ночь, в ожидании осторожного бандита, приходится лежать в куче мусора. Укрывающий меня хлам, мог оказаться радиоактивным, но датчик молчал. А значит можно обойтись потом стаканом водки. И для снятия напряжения не помешает, и лишние нуклиды выведет. От вечно голодных мутантов, рыскающих по округе, меня бережёт чудо мазь, втёртая в маскхалат. Её химичит наш Менделей. Однажды, за бутылкой перцовки, он раскрыл секрет своего зелья. Оказалось, в состав мази входят экскременты псевдо гиганта и экстракт каких-то артефактов. Запах от меня, поэтому стоит ужасный, но главное мутантов отпугивает. Неужели и эту ночь пролежу впустую?! Осторожный клиент попался, словно чует начавшуюся на него охоту. Днём из своей берлоги нос не высовывает, кругом посты выставил. Сколько не наблюдал за бандитской базой, так ни разу его и не увидел. Но это не первый мой клиент, так что терпения мне не занимать. Подождём. Вот только курить охота! И сигареты есть, а нельзя. Можно демаскировать себя и всё полетит псевдо-псу под хвост. Поэтому просто периодически нюхаю сигареты, вдыхая аромат табака. Начал накрапывать дождь. Хорошо подо мной непромокаемая и водоотталкивающая коврик-пенка. По окрестностям раскатился гром. В свете молнии, я заметил, как из ангара депо, вышли пару бандитов, одетые в длинные кожаные плащи. Я узнал Седого. Вот он, мой шанс! Слава Перуну! Я снял оружие с предохранителя. Стрельбе меня учить не надо, сам кого хочешь, научу. Это уже естественный навык, такой же, как умение ходить. Немного подправим фокус - чтобы голова седовласого оказалась в разметке прицела, задержим дыхание и мысленно скомандовав себе "бах", плавно спускаем курок. А дальше от меня уже ничего не зависит - процесс запущен и, остановить его я не в силах. Выстрел это... это просто симфония смерти. Как в музыке каждый инструмент исполняет написанную только для него партитуру, так и здесь, каждый элемент играет свою роль, вступая в своё время. Вот освобождённый ударник бьёт по капсулю. Его заряд вспыхивает сам и воспламеняет собой порох в гильзе патрона. Мгновенно, сию секундно, опоздания тут неуместны, потому что расширившимся газам уже не терпится вытолкнуть ленивую «дуру», называемую пулей. Она очень удобно устроилась в гильзе и спала, а тут её силой вышвырнули наружу и разъярённая, она покидает ствол, предоставив глушителю успокоить взбесившийся газ. Выстрел будет заглушен, для того эта винтовка и создавалась, чтобы стрелять бесшумно. Но ничего на этом не закончится, потому что пуля летит и ищет, кому бы отомстить за свой нарушенный покой. И ярость её в полной мере обрушивается на голову седовласого... Его отбрасывает обратно внутрь ангара, только влажное, красное пятно остаётся на ржавых воротах. Я удовлетворённо скалюсь, заказ выполнен. Можно возвращаться на ба
То, что радиация в высоких дозах вредна уже сказано выше. Но для понимания того, как же с ней «справились» дикие твари Чернобыля, нужно всегда помнить, что радиация – это излучение, возникающее в следствие распада радиоактивных изотопов, а раз распадаются – значит со временем их становится все меньше, а следовательно ниже радиационный фон. Если бы в Чернобыльской зоне радиационный фон сохранился бы таким, каким он был в мае-июне 1986 года, то там действительно была бы радиационная пустыня. Лишь самые примитивные или, точнее, самые устойчивые организмы смогли бы там выжить. Есть и такие. Но человек к ним не относится.
Второе, что следует помнить, это то, что всякое действие, имеющее колоссальное индивидуальное значение для «нас любимых», как правило, ничто для популяции или биоценоза. Согласитесь, что как бы не бушевали эпидемии, войны и техногенное загрязнение, и сколько бы человеческих душ не было загублено в результате этого, вид все еще живой и продолжает размножаться. Любой губительный фактор теряет свое значение для популяции или биоценоза, если его действие перевешивают действия благоприятных факторов.
В чернобыльской зоне отчуждения задержаны пять сталкеров.
Город Припять
В 30-километровой чернобыльской зоне отчуждения задержаны пятеро
мужчин, собиравших и вывозивших металл. Сотрудники правоохранительных
органов задержали сталкеров в городе Припять, где они успели собрать
250 килограммов цветных металлов.
Как сообщает ForUm,
злоумышленники, незаконно проникшие на территорию зоны, собирали трубы,
сталь, детали двигателей. Простая проверка показала, что
радиоактивность изъятого у них металла в 21 раз превышала допустимые
нормы, а личных вещей - в 27 раз.
В состав группы
злоумышленников входили жители Винницкой, Кировоградской, Житомирской,
Херсонской и Киевской областей, временно проживавшие в одном из сел
Житомирской области.
© 2024